От автора: Аннотация. В статье рассматривается феномен медикализации в психиатрическом дискурсе. На примере институализации психиатрии автор показывает, как с течением времени безумие переживает трансформацию, превращаясь из социального явления в медицинское. Автором производится попытка выявить механизмы институализации безумия.
Ключевые слова: Медикализация, психиатрическая власть, институализация безумия, сумасшествие, безумие, душевная болезнь
Тема безумия является одной из наиболее актуальных и острых в философии 20-21 вв. Как правило, рассуждение о безумии связывают с именем М. Фуко, который в своем труде «История безумия в классическую эпоху» показал, как с течением времени менялось восприятие данного феномена в обществе, как происходила трансформация внутри дискурса безумия и каким образом феномен стал помещенным в институцию.
Одной из ступеней институализации безумия, на наш взгляд, является медикализация. Наиболее емкое и простое определение данному феномену дает А. Боязитова: «Медикализация – это процесс, в течение которого состояние или поведение начинает определяться как медицинская проблема, требующая медицинского разрешения».
Впервые термин «медикализации» встречается в трудах зарубежных исследователей 70-х годов XX века. Хотя несколько раньше об этом феномене начинает говорить Мишель Фуко в своей первой работе посвященной безумию.
Он не использует данное понятие, однако процессы, которые описывает Фуко, напрямую относятся к медикализации. Фуко говорит о росте социального контроля в исторической перспективе и называет главными агентами этого процесса – врачей. Его интересует, как процессы, не касающиеся проблематики здоровья и болезни, постепенно оказываются смещенными в медицинский дискурс.
В отечественной литературе термин «медикализация» не использовался до 2000-х годов, однако, осмысление медикализации безумия начинается в 1990-х с появлением биоэтики. В рамках развития данной дисциплины ставится вопрос о злоупотреблении врачей-психиатров своей властью.
Акцентируя внимание на правовых и этических аспектах оказания психиатрической помощи, эти исследователи подчеркивают такую особенность реально существующей психиатрии как отсутствие ее в рамках партнерской модели взаимоотношений врач-пациент. В сложившейся сегодня практике постановка диагноза психиатром не может быть оспорена пациентом, его родственниками или обществом в целом.
Психиатр выступает как конечная инстанция, которой вверена высшая власть – власть ставить диагноз, стигматизируя больного и закрепляя за ним место в поле ненормальности.
Если мы определяем медикализацию безумия как помещение его в сферу медицинского, то мы можем говорить о том, что медикализация появляется именно в тот момент, когда Филипп Пинель провел свою гуманистическую акцию. В 1793 году Пинель был назначен на должность главного врача французской клиники Бисетр, которая хоть и должна была осуществлять функции лечебницы, но фактически являлась тюрьмой для нищих, проституток и преступников, где они вынуждены были проводить остаток жизни в низких подвальных камерах на грязной соломе.
Став главным врачом, Пинель отдал распоряжение снять с «больных» цепи, заменив их смирительными рубашками, и выпустить из подвальных камер на задний двор клиники. Этот исторический факт можно считать точкой отсчета в перемещении безумия в медицинский дискурс. Безумец перестает восприниматься как тот, кто должен быть подвержен стеснению и полной изоляции. Теперь он больной, а, следовательно, нуждается в лечении и наблюдении, он становится носителем заболевания и объектом изучения. До этого момента безумие и ненормальность были равными по значению. Люди, которые не вписывались в рамки правильного, буржуазного общества – бродяги, преступники, сумасшедшие – помещались в отдельное место в структуре этого общества, изолировались.
Под институализацией феномена понимается придание ему социального статуса, организация дисциплинарной практики с этим феноменом, определение его места в социальной структуре. Это наделяет институцию властью над феноменом. Власть появляется там, где постепенно вводятся механизмы учета, контроля и регулирования поведения индивидов, помещенных в эту институцию.
Институализация безумия через дисциплинарные практики порождает «психиатрическую власть», которая со временем трансформируется и усиливается.
Термин «психиатрическая власть» принадлежит Мишелю Фуко. Одной из главных составляющих становления психиатрической власти он называет дисциплину. Через дисциплину и телесные практики властвующий получает контроль не только над телом, но и над душой пациента. Психиатр ломает волю пациента, заставляя признать власть, тем самым делая ее легитимной.
«Отец» антипсихиатрии Томас Сас также как и Фуко пытался показать историческое развитие дискурса безумия. В своей работе «Фабрика безумия» показывает, как средневековый инквизитор трансформируется во врача-психиатра. По Сасу, современный психиатр по-прежнему исполняет роль инквизитора, который заставляет свою жертву отказаться от представлений о существовании другого дискурса. Психиатр должен убедить пациента в ошибочности его представлений о мире и с помощью лекарственных препаратов вернуть его в господствующий дискурс нормальности. Его задача – показать, какое поведение является правильным и что должен сделать человек, чтобы общество признало его нормальным.
Томас Сас пишет, что в XVIII и XIX веках целый спектр явлений вдруг оказывается в медицинском дискурсе и начинает рассматриваться как заболевания. При этом различия между заболеваниями тела и души не проводится. В качестве показательного примера адепта распространения медикализации в Европе Сас приводит родоначальника американской психиатрии Бенджамина Раша.
Раш говорил о том, что настоящий врач должен обладать таким авторитетом, чтобы он мог без воздействия на тело больного, вызвать у него трепет и заставить подчиняться. Сам же Раш широко использовал в своей практике различные инструменты воздействия на тело, больше похожие на орудия пыток, нежели медицинские.
Он сравнивает своих пациентов с дикими животными, которые не способны к рефлексии и подвержены аффектам, а, следовательно, управлять ими можно лишь управляя рефлексами, с помощью дисциплины. Раш стер все разграничения между болезнями разума (души) и телесными болезнями, и пытался показать, что развиваются они по общим для всех болезней механизмам, следовательно, и «лечить» душевные болезни нужно посредством воздействия на тело.
Он изобрел и испытал на своих пациентах множество изобретений, должных, по его мнению, исцелять разум. Среди них вращательная машина, кресло «успокоитель», сковывавшее пациента по рукам и ногам и фиксирующее его голову в определенном положении, технологии «ныряния», когда пациента погружали в воду с угрозой, что его утопят, а также множество других, поражающих изобретательностью и жестокостью «исцеляющих» технологий.
Все его «врачебные» механизмы должны были исполнять роль орудий для дрессировки, конечная цель которой заключалась в абсолютном, беспрекословном подчинении, основанном на страхе. Страх перед врачом был тем чувством, на котором держалась основа лечебной практики Раша – дисциплина.
Дисциплина – то, что подавляет всякое отклонение от нормы и позволяет помешать безумцев в специально отведенное место в структуре общества. Дисциплина не позволяет им выбиваться из системы и нарушать существующий строгий порядок вещей. Она выступает средством, которое помогает сохранять установленный порядок и воздействовать на душу и волю пациента, сначала через его тело, а потом и вовсе не пользуясь ничем кроме манипуляций страхами больного. Психиатр – тот, кому вверена эта власть. Он определяет место человека в структуре общества через механизмы стигматизации и постановку диагноза.
Т. Сас говорит о том, что медикализация начинает распространяться на все сферы общественной жизни человека, она захватывает ее и помещает в сферу медицинского. По Сасу, врачи пытаются вернуть себе ту карательную и запрещающую власть, которая некогда принадлежала церкви. Медицина «стремится» стать институтом тотального контроля, где ни один индивид не будет находиться вне его структуры.
Сас утверждает, что врачи принимают на себя слишком много ответственности перед обществом. Так, например, врачи-психиатры именуют болезнями проявления человеческой природы и пытаются их лечить. Среди них мастурбация, гомосексуализм, алкоголизм и др. Долгое время в истории человечества эти явления присутствовали и не считались болезнями, но в рамках процесса институализации психиатрии оказываются выброшенными за границы нормальности посредством обозначения их диагнозами.
Придание этим явлениям статуса ненормального через диагностирование началось еще со времен Средневековья и развивалось постепенно, расширяя поле контролируемых медициной явлений. Так, например, Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ) исключила гомосексуализм из перечня психиатрических диагнозов только в 1992 году. Но даже спустя двадцать пять лет многие психиатры до сих пор придерживаются старой позиции, считая гомосексуализм психическим заболеванием.
Иван Иллич – один из наиболее известных современных исследователей, рассматривающих в своих работах проблему медикализации. Иллич критикует современную систему здравоохранения, обвиняя ее в том, что она воспроизводит болезнь, а не борется с ней. Он утверждает, что медицина является монополистом в рамках владения средствами диагностики здоровья индивидов, которые обеспечивают ей власть над индивидами.
Медицина, как политический институт, удерживает эту власть, убеждая индивидов в собственном нездоровье, чтобы вывести их за рамки здоровья, а, следовательно, и нормальности. Так медицина создает условия для манипулирования поведением людей.
Иллич рассматривает развитие медицины в историческом контексте и приводит доводы для доказательства неэффективности этого института. Он говорит, что медицина сумела завоевать свой авторитет лишь благодаря удачному стечению исторических обстоятельств. Например, Иллич утверждает, что заслуги врачей в борьбе с эпидемиями в середине XIX века являются крайне сомнительными, потому как открытия в области гигиены не являются избавлением от заболеваний.
Кроме того, Иллич резко высказывается по поводу современной медицины, которая, по его мнению, уже не только имитирует деятельность, обесценивая здоровье индивидов, но и несет опасность для жизни. Главным аргументом Иллича является тот факт, что современные фармацевтические препараты имеют огромное количество побочных эффектов и воспроизводят болезни одну за другой.
Это позволяет агентам медикализации, коими по утверждениям Иллича являются работники сферы здравоохранения и фармацевтические корпорации, использовать диагноз как инструмент социального, политического и экономического контроля.
Таким образом, медикализация проявляется, в частности, в институализации безумия, обеспечивая власть психиатра над пациентом.
Мы попытались выявить механизмы этого процесса. Власть общества через психиатрические службы устанавливается, во-первых, за счет монополизации знания и наделения пациента диагнозом. Во-вторых, эта власть устанавливается через дисциплинирование взаимодействия пациента с психиатром, создание специальных служб и установление особого режима в этих учреждениях. Наконец, в-третьих, властвование врача-психиатра (психиатрическая власть) устанавливается многочисленными и разнообразными практиками (техниками и технологиями) манипулирования телом, сознанием и поведением пациента, получившим в процессе институализации статус «методов лечения» и купирующим волю и желание пациента.
Учитывая современные тенденции к обесцениванию личности пациента, а также высокие темпы развития медицинских технологий, мы можем сказать, что, на наш взгляд, проблема медикализации в ближайшие годы будет особенно актуальной.
Сегодня мы находимся на этапе исторического развития, изобилующего появлением новых дискурсивных практик. Мы может наблюдать смену дискурсов, будучи непосредственными участниками этого процесса. Поиск решения данной проблемы лежит в области междисциплинарного знания, необходим кардинально новый подход к проблемам человека и человеческого. И, возможно, такая наука как биоэтика, лежащая между медицинским и философским знанием, может стать той дисциплиной, в рамках которой ответы на поставленные вопросы могут быть найдены.
Список литературы
1. Боязитова А.Н. Медикализация как социальный процесс: Диссертация на соискание степени кандидата философских наук, – Волгоград, – 2007, – 159 с.
2. Сас Т. Фабрика безумия: сравнительное исследование инквизиции и движения за душевное здоровье / Томас Сас; пер. с англ. А. Ишкильдина – Екатеринбург: Ультра. Культура, – 2008. – 512 с.
3. Тихоненко В.А., Иванюшкин А.Я., Евтушенко В.Я., Покуленко Т.А. Этика практической психиатрии. Руководство для врачей / Под ред. В.А. Тихоненко – М.: ГНЦС и СП, – 1996.
4. Тихоненко В.А., Румянцева Г.М. О нравственной ответственности психиатров перед обществом / Психиатрия с СССР: информ. Сборник – 1990 – вып. 1 – с. 47-54
5. Тихоненко В.А., Шишков С.Н., Иванюшкин А.Я., Покуленко Т.А. Правовые и этические проблемы психиатрии – «Биоэтика: проблемы и перспективы» – М. – 1992. – С. 78-90
6. Фуко М. Психическая болезнь и личность / Пер. с франц., предисл. и ком-мент. O.A. Власовой – СПб.: Гуманитарная академия, – 2009. – 320 с.
7. Фуко М. История безумия в классическую эпоху – Санкт-Петербург, – 1997. – 576 с.
8. Хасанова Г.М., Сизоненко З.Л., Янгуразова З.А. Социально-медицинская работа в различных сферах жизнедеятельности: учебное пособие – Уфа: РИО БашГУ. – 2010. – 191 с.
9. Illich I. Limits to Medicine: Medical Nemesis, The Expropriation of Health. – London: Boyars, – 1976.
© Великанова Л.В., 2017.
Впервые опубликовано в рамках материалов Международной научно-практической конференции “Актальные вопросы экологии человека” 15-17 мая 2017, г. Уфа
