В истории моей отдельно взятой жизни тема духовности нередко носила амбивалентный характер: религиозные догматы соседствовали с экзальтированной эзотерикой, профессор психологии камлал над огненной дорожкой, обрядившись шаманом, а пожилой преподаватель, всю жизнь посвятивший «Научному атеизму», учил меня в университете «Религиоведению». Когда по долгу службы, когда в силу природного любопытства, я посетила пять разных сект, попробовала буддистские и шаманские практики, пять дней прожила в православном монастыре, вдохнула и выдохнула холотроп и на всякий случай шалфей и другие небезызвестные духи растений, а еще йога, Кастанеда и психотерапия…
Весь этот разноцветный и разноплановый опыт был чудесным и ярким, и, одновременно, неразумным и непоследовательным. Первым серьезным шагом стала, пожалуй, психотерапия, системно и регулярно продолжавшаяся четыре года. Назвать психотерапию духовной практикой совсем уж однозначно нельзя, но, очевидно, она способствует психологическому «взрослению», без которого трудно представить подлинную духовность. Весь мой чудесный опыт и опыт «чудесного» — осознается сейчас как этап детства на духовном пути. В момент перехода, есть потребность разобраться, понять, осознать происходившее прежде, выбрать путь и пойти дальше.
В ближайшие месяцы мы планируем выпустить серию материалов с общей идеей «Картография духовности». Будут представлены отрывки из работ ученых интегрального направления, духовных учителей и трансперсональных психологов. Благодаря многим из этих текстов, внутри моего сознания непротиворечиво сосуществуют Фрейд с Далай Ламой, йога с ароматной отбивной, психоаналитик с опережающим контрпереносом…
И начать захотелось с концепции, описанной в книгах американского философа Кена Уилбера «Интегральная психология» и «Интегральная духовность», проясняющей путаницу между до- и над- рациональным.
«В любой последовательности развития — от дорационального к рациональному и пострациональному, от подсознательного к сознательному и сверхсознательному, от довербального к вербальному и надвербальному стадии «до/над» и «до/пост» часто путают причем в обе стороны. В результате такой путаницы некоторые исследователи пытаются свести все пострациональные реалии к дорациональному инфантилизму (например, Фрейд), другие же возвышают все дорациональные реалии до пострациональных высот (например, Юнг)» – пишет Уилбер.
Постконвенциональное видение, исследующее, осознающее и критикующее нормы, можно обрести, лишь пройдя конвенциональные стадии, поскольку способности, формирующиеся на этих стадиях, являются обязательными условиями для возникновения постконвенционального сознания. Иными словами, тот, кто не смог дойти до конвенциональных стадий, способен лишь на доконвенциональный бунт, но не на постконвенциональную критику.
Приведем несколько примеров: человек на магической стадии развития (который не может легко ставить себя на место другого) может испытать пиковое переживание тонкого уровня (скажем, сияющее единение с Богом); этот человек будет склонен истолковывать это единство с Богом только применительно к самому себе (ибо он не может представить себя на месте другого человека и таким образом осознать, что все люди — а по существу, все чувствующие существа — в равной степени едины с Богом). Поэтому он, скорее всего, будет испытывать сильное раздувание эго, возможно, даже психотическое по своим масштабам.
С другой стороны, человек на мифическом уровне развития (который расширил свою самотождественность от эгоцентрической до социоцентрической, но характеризуется очень конкретно-буквальным и фундаменталистским мышлением) будет переживать тонкое единения с Богом как спасение, дарованное не исключительно ему (в отличие от эгоцентрика), но исключительно тем, кто принимает определенные мифы («Если вы хотите спастись, то должны уверовать в моего Бога/Богиню — единственное подлинное божество»); таким образом, этот человек может стать утвердившимся в вере фундаменталистом, готовым обратить весь мир в свою разновидность богооткровенной религии. Опыт тонкого уровня является очень реальным и подлинным, но его приходится куда-то переносить, и он переносится, в данном случае, в этноцентрическом, фундаменталистском мифически-членском уме, который резко ограничивает и, в конечном счете, искажает очертания тонкой сферы (что еще в большей степени характерно для эгоцентрического сознания).
Человек на формально-рефлексивном уровне, скорее всего, будет переживать тонкое единение с Богом в более рассудочной форме, возможно, как рациональный теизм, или как демифологизированную Основу Бытия, и т. д.
Иными словами, данное пиковое переживание (или временное состояние сознания) обычно интерпретируется в соответствии с общим уровнем развития человека, испытывающего это переживание».
Вопрос в том, зачем обозначать доконвенциональное эмоционально-чувственное измерение термином «духовность», если исследования неоднократно показывали, что оно эгоцентрично по отношению к другим? Чрезвычайно важно, чтобы ум был осведомлен о чувствах тела, но духовность, кроме того, включает в себя осведомленность о чувствах других, и поистине огромное количество исследований убедительно показало, что такая способность принимать на себя роль другого и становиться на точку зрения другого устойчиво возрастает от дооперационной к конкретно-операционной, формально-операционной и постформальной стадиям.
Если идея духовности сводится к чувству благополучия, то детство могло бы считаться раем; но если она, кроме того, включает в себя совершение добра, посредством принятия на себя роли других и преломления своего сознания через множество воззрений и плюралистических взглядов на мир, включая сострадание, заботу и альтруизм, тогда детство — это мир ограниченных ожиданий, сколь бы восхитительно гибким и спонтанным ни был его эгоцентризм.
Это очень важный момент, и мы всегда должны иметь в виду, что когда кто то пытается добиться цели, какой бы высокой она не была – от экологии и культурного разнообразия до духовности и мира во всем мире, – мы не можем точно сказать, по каким причинам он это делает».
Гульнара Трифонова
ВсеПсихологи.ру ©
Следующая статья раздела “Картография духовности”:
“Пять определений духовности”
